Какой был словарный запас эллочки людоедки. Словарь современной эллочки-людоедки, или слова, от которых нам пора избавиться

Гуляева Ксения

Цель данной работы – определить своеобразие такого художественного средства создания образа как речевой портрет.

Основными задачами исследования явились следующие:

Проанализировать «словарь» героини, исходя из особенностей его структуры и соотносительности со стилистически нейтральной лексикой;

Дать достаточно полную характеристику персонажу на основании тщательно изученного «словаря»;

Сопоставить речевой портрет героини с речевым портретом современного молодого человека, чтобы установить сходства и различия.

Актуальность работы состоит в том, что материалы исследования можно использовать при изучении как творчества писателей Ильфа и Петрова, так и творчеств других писателей, которые в качестве характеристики героя используют речевой портрет. Практическая значимость работы определяется тем, что рассмотрены особенности речевого стиля современной молодёжи, а это позволяет делать некоторые выводы в аспекте употребления стилистически маркированных единиц: просторечных и диалектных слов, жаргонизмов и т.д. Таким образом, перед нами возникает портрет современного молодого человека.

Скачать:

Предварительный просмотр:

МКУ «Районное управление образования»

Администрации МО«Кабанский район»

МАОУ «Селенгинская гимназия»

Речевой портрет героини романа И. Ильфа и Е. Петрова

«Двенадцать стульев» Эллочки Людоедки.

Выполнила: Гуляева Ксения Олеговна, 10 Б класс.

Руководитель: Козлова Людмила Анатольевна,

Учитель литературы и русского языка.

2014 год. Оглавление

Введение

II.Основная часть

1.Анализ "словаря" Эллочки Людоедки…………………………………………………4-6

2. Характеристика героини романа………………………………………………………6-9

3. Речевой портрет современного молодого человека………………………………… 9-14

III. Заключение………………………………………………………………………………15

IV. Используемая литература…………………………………………………………… 16

V. Приложения………………………………………………………………………………17-18

Введение.

В работе рассматривается своеобразие языка прозы русских писателей-сатириков начала 20 века Ильи Арнольдовича Ильфа и Евгения Петровича Петрова. А именно одно из художественных средств создания образов – речевой портрет. Объектом исследования стала героиня известного всем романа «Двенадцать стульев» Эллочка Людоедка.

Предметом исследования стал «словарь» Эллочки Щукиной, содержащий 30 слов, с помощью которых она легко и свободно обходилась в жизни.

Вообще речь персонажа играет в произведении большую роль, являясь одним из средств создания образа наряду с портретом, пейзажем, поступками героев. Использование в речи героев книжных или диалектных слов, просторечий или профессионализмов позволяет автору охарактеризовать персонаж с общекультурной, социальной или профессиональной сторон. Что же можно сказать о героине романа только на основании обмена репликами в количестве всего 30 слов?

Основными задачами исследования явились следующие:

Дать достаточно полную характеристику персонажу на основании тщательно изученного «словаря»;

В качестве основных методов исследования в работе используются контекстуальный анализ, описание и сопоставление, количественные подсчёты, обобщение и систематизация.

В ходе исследования была выдвинута рабочая гипотеза: автор художественного произведения может с помощью трёх десятков слов создать достаточно полный портрет персонажа, а читатель на основании достаточно скудного обмена репликами героини представить себе её.

Попробуем это доказать.

1.Анализ «словаря» Эллочки Людоедки (глава 22 романа «Двенадцать стульев»).

Для исследования, которое мы предполагали провести, был выбран в качестве его объекта сленг Эллочки-людоедки из известного романа И.Ильфа и Е.Петрова « Двенадцать стульев» , опубликованного в СССР в 1929 году.

Людоедка Эллочка Щукина - один из наиболее ярких персонажей романа. Ее отличительной особенностью является то, что она в своем разговоре обходилась тридцатью словами и выражениями. Это, конечно, гипербола, как и то, что она называется людоедкой. Естественно, людей она не ела, просто ее интеллект был ниже по своему уровню интеллекта даже негров каннибальского племени "Мумбо-Юмбо", лексикон которых включал триста слов. Гипербола, как известно, является одним из художественных средств создания сатиры и имеет определенные реальные основания. Отдельные представители современной российской молодежи тоже обходятся минимумом слов, густо пересыпая свою речь нецензурной лексикой.

Уже сама по себе речь Эллочки Щукиной интересна для исследователей художественной формы романа И.Ильфа и Е.Петрова.

В языке сатирических произведений часто реализуются отношения, заложенные в системе языка, которые в связи с жесткими правилами нормы не могут быть реализованы в других литературных жанрах и в общелитературном языке.

Словарь Вильяма Шекспира , по подсчету исследователей, составляет 12000 слов. Словарь негра из людоедского племени « Мумбо-Юмбо » составляет 300 слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью. Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

Хамите.
Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
Знаменито.
Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «Мрачный Петя пришёл», «Мрачная погода», «Мрачный случай», «Мрачный кот» и т. д.)
Мрак.
Жуть. (Жуткий.Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча»).
Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения).
Не учите меня жить.
Как ребёнка. («Я его бью, как ребёнка» - при игре в карты.«Я его срезала, как ребёнка» - как видно, в разговоре с ответственным съёмщиком).
Кр-р-расота!
Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов).
Поедем на извозчике. (Говорится мужу).
Поедем на таксо. (Знакомым мужского пола).
У вас вся спина белая (шутка).
Подумаешь!
Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля).
Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворённость).

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов.

Анализ данного «словаря» позволил сделать некоторые выводы.

В словаре Эллочки имеют место существительные: мрак, жуть, красота. Обратите внимание, это как разные полюса отношений героини к действительности.

Глаголы: хамите, не учите, поедем, подумаешь – своеобразная защита, барьер между героиней и окружающими её людьми.

Прилагательные: мрачный, красивый и толстый, знаменито – дают оценки окружающим предметам.

Междометия и обращения: хо-хо, ого, уля, парниша – выражают различные оттенки чувств героини, от восторга и удивления до ненависти и презрения.

В основном реплики Эллочки состоят из отдельных слов, лишь несколько фраз – три-четыре.

Поскольку Эллочка использует в разговоре очень мало слов, можно предположить, что ее речевые единицы синкретичны. На это указывают и сами авторы, говоря, что междометие Хо-хо! "выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность" [Ильф: 1977: 167]. Как ни парадоксально, но даже среди ее тридцати слов и выражений находятся синонимические средства: так, междометие Ого! полностью синонимично слову Хо-хо!

Явление синкретизма известно любому высокоразвитому языку, имеющему богатую историю. Но синкретизм Эллочки - это синкретизм речи первобытного человека, синкретизм бедности языка, а не его богатства.

Для художественной формы главы о Эллочке важен и фоностилистический момент: наличие в этом слове долгого р-р-р вызывает у читателя представление о рычащей речи героини, маленькой хищницы-"людоедки" (а она действительно была небольшого роста, о чем говорят и сами авторы романа).

Что касается выражения У тебя вся спина белая , оно, скорее всего, в шутливой форме передает неловкую ситуацию, в которую попал собеседник:

Эрнст Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.
-У тебя вся спина белая, - сказала Эллочка граммофонным голосом [Ильф: 1977: 171].

В упоминавшейся уже кинокомедии « Музыкальная история» , сценарий к которой написал один из соавторов романа Евгений Петров, есть эпизод, когда ее герой, с которым на вечере танцев поссорилась его любимая девушка, пошел к выходу, то у него оказалась вся спина белая (в прямом смысле), т.е. испачканная мелом, так как он стоял, прижавшись к побеленной скульптуре медведя. И это вызвало громовый хохот его приятелей. Здесь Е.Петров прибегает к одному из своих излюбленных приемов - дефразеологизации фразеологизма. Но если в романах « Двенадцать стульев» и особенно « Золотой теленок» это был языковой прием, то в кинофильме автор сценария и режиссер выполнили прием "дефразеологизации" наглядными средствами кино.

Для молодой симпатичной женщины словарь, конечно же, бедноват, однако он помогает нам увидеть характер героини.

2. Характеристика героини.

Ильф и Петров с помощью увлекательного рассказа о похождениях главного героя, предприимчивого искателя скорого богатства и обаятельного мошенника Остапа Бендера, с проницательной точностью запечатлели губительные пороки не только своего времени, но и всей системы: бюрократизм, безалаберность, воровство, безделье, официальное пустословие, маниловские мечты о быстром и нетрудном экономическом взлёте и т.п.

Жена ответработника Эллочка Щукина со словарным запасом людоедки узнаваемая, яркая, запоминающаяся и в то же время обобщённо-типизированная, ставшая нарицательной наряду с другими персонажами романа.

Не случайно, наверное, существует даже памятник Эллочке Щукиной. Он был открыт

1 апреля г. в Харькове на улице Петровского на тротуаре у входа в кафе «Рио» на средства владельца кафе Азера Ахвердиева. Бронзовая скульптура изображает героиню в непринужденной позе, опирающейся на стул , в котором по мнению Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова, могли находиться бриллианты . На плече накинуто боа, сделанное, по мнению Эллочки из «мексиканского тушкана», а на самом деле из крашеного зелёной акварельной краской кролика , умерщвленного в Тульской губернии. Прототипом послужила актриса Елена Шанина , исполнившая роль Эллочки в фильме Марка Захарова .

Может возникнуть недоумение: ведь Щукина - это фамилия ее мужа, а он, как известно, был человеком по меньшей мере безобидным и никак уж не хищником. Но и это поддается объяснению: в русском языке часто имена собственные даются от противного и поселение Высокая Гора , например, может стоять в низине, а человек по фамилии Балакин (от балакать - диалектное "много говорить") чаще всего бывает малоразговорчивым.

Характерно и имя героини . Муж называет ее Елена. Однако в духе своего времени, когда многие русские переиначивали свои имена на зарубежный манер или, еще хуже, называли своих детей Трактор, Электрификация, Радий, Детектор, Радиола и т.п., Елена (Еленочка) превратилась в Эллочку. Вот характерный разговор персонажа советской кинокомедии « Музыкальная история» (1940), сценарий к которому был написан тоже Е.Петровым:

Я, Клавдия Васильевна, люблю все красивое. Вот, например, мои отсталые родители дали мне пошлое имя Федор. А я переменил его и теперь называюсь красивым заграничным именем Альфред (полное его имя - Альфред Терентьевич Тараканов - Г.Н. )

Эллочка была очень креативной барышней – чтобы не отставать от американской конкурентки, она сама создала себе сногсшибательный вечерний туалет, отделкой которому послужила собачья шкура, изображающая выхухоль.

Если отороченное собакой платье стало первым метким ударом Эллочки, нанесенным заморским врагам, то вторым стал шиншилловый палантин в виде русского зайца, умерщвленного в Тульской губернии.

Смены имиджа Эллочка не боялась и охотно шла на модные эксперименты. Так, она не задумываясь, избавилась от своей черной косы в пользу модной короткой стрижки. А чтобы усилить эффект неожиданности, перекрасила волосы в ярко-рыжий цвет.

Эллочка-людоедка из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова не могла не стать женским культом – ведь более точного образа истинной «модницы» в литературе не найти. Интересно, что даже за столько лет образ вечной тусовщицы остался практически неизменным: слегка вульгарная и глуповатая, но очень привлекательная внешне девушка, привыкшая жить за счет мужчин в свое удовольствие и ни в чем себе не отказывать. Сейчас такие девушки называют себя «стилягами», но какие бы модные определения они себе не давали, по сути, они остаются все теми же «людоедками».

Согласно безжалостно-сатирическому описанию Эллочки Ильфом и Петровым, лексикон девицы насчитывал тридцать слов, которыми она вполне свободно обходилась. Смысл ее существования составляли в основном платья, украшения и «светская жизнь», а своей конкуренткой она считала заморскую Вандербильдиху, то есть, герцогиню Мальборо Консуэло Вандербильт, за которой следила из страниц модных журналов. Невозможно представить Эллочку без ее руководства по жизни – журналов мод. В руках настоящей Эллочки ты никогда не увидишь книгу, о чем свидетельствует ее словарный запас, но глянец – ее страсть и объект обожания. Впрочем, это не так плохо – не всем же быть образованными, грамотными и невероятно сложными: иногда девушка может быть милой дурочкой и иметь свое очарование. Кстати, читать журналы – не самое худшее занятие, если их действительно читать, а не только смотреть картинки. Там можно почерпнуть много полезной информации, которая поможет и в создании образа, и даст советы личного характера, - а большего "эллочкам" и не нужно.

На первый взгляд, портрет Эллочки даже привлекателен для большинства читателей, особенно читательниц. Но не забываем о том, что роман «Двенадцать стульев» - вещь сатирическая.

Не случаен в тексе диалог Эллочки Щукиной с Остапом Бендером, именно он раскрывает пустоту и ничтожность внутреннего мира героини. Эллочку-людоедку легко обманывает «великий комбинатор», играя на её склонности к приобретению модны вещей. Авторы произведения словно напоминают читателю, что при отсутствии у человека духовности он становится беззащитным и уязвимым. Никакой внешний «шик и блеск» не может спасти человека от сложностей и противоречий реальной действительности. А убогий лексикон становится своеобразным подспорьем для ловких жуликов и авантюристов. В этой ситуации остаётся Эллочку только пожалеть.

Таким образом, Эллочка-людоедка, пожалуй, один из наиболее выразительных и сильных
сатирических образов в романе Ильфа и Петрова. В её речевом портрете ярко представлена
убогая и в то же время хищническая натура мещанства. У других это
замаскировано пышными фразами, даром приспособления. Эллочка вся как на
ладони. Это совсем крохотный хищный зверек, его опаснейшая черта -
живучесть.

Среди сегодняшних "эллочек" конкуренция конечно возросла, но интересы остались примерно теми же. Разве что не обширный лексикон Эллочкиных словечек, типа «мрак», «жуть», «ого!» сменили «жесть», «нереально», «я в шоке».

3.Речевой портрет современного молодого человека.

Не секрет, что наша разговорная речь очень заметно изменилась за последние двадцать лет. Главная тенденция, которую мы наблюдаем: она становится все менее нормативной, мы используем все больше даже нецензурной лексики.
Увеличивается количество людей, чей словарный запас приближается к словарю знаменитой Эллочки. Как правило, это люди низкого культурного уровня, для которых этот язык – единственный. Сам по себе сленг или жаргон не опасен: это естественная «болезнь роста». Если человек нормален и приобщен к культуре, то рано или поздно он вырывается из рамок сленга, как вырастают из детских одежек. Опасно другое: агрессивное неприятие литературной речи , упрямое цеплянье за примитивный жаргон или столь же примитивное просторечие и навязывание его другим, прежде всего своему окружению.
Если обратиться к процессам, которые характерны для сегодняшней нашей речи, то я бы сказала, что основная и наиболее опасная тенденция разговорного русского языка - это расшатывание всех норм : стилистических, синтаксических, грамматических, норм произношения. Этот процесс более глубинный и далеко не безобидный. Но отчего всё это происходит?

Половина опрашиваемых школьников, помимо программных произведений, не читают книг вообще. Ещё сколько-то «затруднились с ответом». Ещё 6% сказали «одну в год»; небось соврали, постеснялись сказать, что не читают.Набираешь в поисковике «Гомер» - интернет предлагает тебе сперва дурацких симпсонов, а уж потом - великого слепца, автора «Илиады» и «Одиссеи». Наберёшь «Цезарь» - первая дюжина адресов: салаты, а одноимённый человек - один из величайших людей в истории - во втором десятке.

Эпидемия новой болезни уже пришла. Стремительно утрачивается вкус к чтению и к слову. Радио, ТВ, соцсети, пресса - всё скользит вниз, к языку Эллочки Людоедки (в её словаре было 30 слов; главное - ей хватало! и все её понимали без труда).

Язык Пушкина насчитывал 22933 слова,

язык Эллочки-людоедки - 30 слов,

найди своё место в этой системе координат...

А существует ли среда, в которой говорить на правильном русском языке престижно?

Конечно. Во-первых, это филологи. Все-таки в этой среде хороший русский язык, слава богу, сохраняется. И не только филологи-русисты. Есть германисты, испанисты, востоковеды, которые говорят не только на чистом, но и на красивом русском языке. Во-вторых, среди журналистов, как бы их ни ругали, есть люди, очень внимательные к языку. Затем - театральная среда, в ней свято чтутся традиции и законы, в том числе традиции хорошего русского языка. В хороших театральных вузах прекрасно поставлена работа над сценической речью, прививается вкус к хорошей речи. А как можно забыть о музейных работниках? Об учителях? О библиотекарях? О дипломатах?

Но если попытаться вычислить в разных сферах процент людей, внимательных к русскому языку, то окажется, что в среде технической интеллигенции их едва ли не наибольшее количество. Я знаю очень многих так называемых технарей, которые говорят на прекрасном русском языке, не ленятся заглянуть в словарь, лишний раз себя перепроверят, прежде чем употребить какое-то слово. Все эти люди – хранители традиций русского языка.

И ещё я бы рекомендовала читать художественную литературу, именно классику, причем читать медленно и вдумчиво, по двум причинам. Во-первых, потому, что это очень живой разговорный язык, которому скоро два века, и он не устарел. Читая его, понимаешь, что есть тенденции, которые в разговорной речи никогда не умрут. И во-вторых, это красивый разговорный язык, возможности которого поистине безграничны. Язык, который может двумя словами выразить уйму чувств.

Каждый народ - это неповторимая культура, история, традиции, образ жизни. И, конечно же, язык. Сберечь языковую базу и большого народа, и самой малочисленной народности - очень важная задача.
Ежегодно 21 февраля отмечается Международный день родного языка.
В революционной России 1917 года насчитывалось 193 языка, а на момент подписания соглашения о распаде СССР в декабре 1991 года - только 40. Ежегодно исчезало в среднем два языка.
Специалисты считают, что для выживания языка необходимо, чтобы на нем говорило по меньшей мере 100 тысяч человек. Во все времена языки зарождались, существовали, затем вымирали, иногда даже не оставив следа. Но никогда ранее, они не исчезали настолько быстро, как в 20 веке.
В Международный день родного языка все языки признаются равными, потому что каждый из них уникальным образом отвечает предназначению человека и каждый представляет живое наследие, к которому мы должны серьезно относиться и оберегать.

4.Заключение.

В результате проведенного исследования было установлено следующее :

1.Писатели-сатирики начала 20 века И.А.Ильф и Е.П.Петров целесообразно и удачно использовали в своём произведении такое художественное средство создания образа персонажа как речевой портрет.

2.С помощью одной-единственной главы авторам удалось создать блестящий портрет современности со всеми достоинствами и недостатками определённого типа молодых людей.

3.Писатели сумели акцентировать внимание на одной из основных проблем человечества – бездуховности и внутреннем несовершенстве.

4.Глубокий анализ произведения позволил по-новому взглянуть на портрет современного молодого человека и выявить основные стилистические и лексические особенности его речевого портрета.

5.Практическая часть исследования помогла увидеть главную причину такого заболевания времени, как потеря вкуса к чтению и слову, и найти противоядие, так необходимое современному молодому человеку.

Таким образом, проведённая работа позволила продемонстрировать один из аспектов влияния художественной литературы на развитие полноценной, глубокомыслящей и неуязвимой человеческой личности.

5. Литература.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 424 с.

Дементьев В.В. Теория речевых жанров. М.: Знак, 2010. 600 с.

Дубин Б.В. Слово - письмо - литература: Очерки по социологии современной культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 412 с.

Карасик В.И. Языковая кристаллизация смысла. Волгоград: Парадигма, 2010. 422 с.

Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика-Пресс, 1994. 248 с.

Сиротинина О.Б. Положительные и негативные следствия двадцатилетней «свободы» русской речи // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / под ред. М.А.Кормилицыной, О.Б.Сиротининой. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. Вып.8. С.5-13.

Якимович Е.В. Стёб в современной русской лингвокультуре: слово, концепт, жанр // Аксиологическая лингвистика: проблемы лингвоконцептологии и коммуникативной деятельности: сб. науч. тр. / Под ред. Н.А. Красавского. Волгоград: Колледж, 2009. С.29-40.

Приложение 1.

Приложение 2.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Людоедка Эллочка

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12.000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов.

Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

1. Хамите.

2. Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

3. Знаменито.

4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «мрачный Петя пришел», «мрачная погода», «мрачный случай», «мрачный кот» и т. д.)

6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча».)

7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)

8. Не учите меня жить.

9. Как ребенка. («Я его бью, как ребенка» – при игре в карты. «Я его срезала, как ребенка» – как видно, в разговоре с ответственным съемщиком.)

10. Кр-р-расота!

11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов.)

12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)

13. Поедем в таксо. (Знакомым мужеского пола.)

14. У вас вся спина белая (шутка).

15. Подумаешь!

16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)

17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над постелью ее мужа – инженера Эрнеста Павловича Щукина (одна – анфас, другая в профиль), – то нетрудно заметить лоб приятной высоты и выпуклости, большие влажные глаза, милейший в Московской губернии носик с легкой курносостью и подбородок с маленьким, нарисованным тушью, пятнышком.

Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже самые плюгавые мужчины рядом с нею выглядели большими и могучими мужами.

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.

Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе «Электролюстра», для Эллочки были оскорблением. Они никак не могли помочь той грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже четыре года, с тех пор как заняла общественное положение домашней хозяйки – Щукинши, жены Щукина. Борьба велась с полным напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эрнест Павлович брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разводил примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.

Но все было бесплодно. Опасный враг разрушал хозяйство с каждым годом все больше. Как уже говорилось, Эллочка четыре года тому назад заметила, что у нее есть соперница за океаном. Несчастье посетило Эллочку в тот радостный вечер, когда Эллочка примеряла очень миленькую крепдешиновую кофточку. В этом наряде она казалась почти богиней.

– Хо-хо, – воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее существо. Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в такой фразе: «Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я – самая красивая. Такой элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре».

Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выразительное – «хо-хо».

В такой великий час к ней пришла Фима Собак. Она принесла с собой морозное дыхание января и французский журнал мод. На первой его странице Эллочка остановилась. Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильда в вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, легкость покроя необыкновенная и умопомрачительная прическа.

Это решило все.

– Ого! – сказала Эллочка самой себе.

Это значило: «Или я, или она».

Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской. Здесь Эллочка потеряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы в рыжий цвет. Затем удалось подняться еще на одну ступеньку той лестницы, которая приближала Эллочку к сияющему раю, где прогуливаются дочки миллиардеров, не годящиеся домашней хозяйке Щукиной даже в подметки: по рабкредиту была куплена собачья шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку вечернего туалета. Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой чертежной доски, несколько приуныл. Платье, отороченное собакой, нанесло заносчивой Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке были нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего скорняка Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц, умерщвленный в Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу из аргентинского фетра и перешила новый пиджак мужа в модный дамский жилет. Миллиардерша покачнулась, но ее, как видно, спас любвеобильный papa – Вандербильд. Очередной номер журнала мод заключал в себе портреты проклятой соперницы в четырех видах: 1) в черно-бурых лисах, 2) с бриллиантовой звездой на лбу, 3) в авиационном костюме – высокие лаковые сапожки, тончайшая зеленая куртка испанской кожи и перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумрудами средней величины, и 4) в бальном туалете – каскады драгоценностей и немножко шелку.

Эллочка произвела мобилизацию. Papa- Щукин взял ссуду в кассе взаимопомощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое мощное усилие в корне подрезало хозяйство. Приходилось бороться во всех областях жизни. Недавно были получены фотографии мисс в ее новом замке во Флориде. Пришлось и Эллочке обзавестись новой мебелью. Эллочка купила на аукционе два мягких стула. (Удачная покупка! Никак нельзя было пропустить!) Не спросясь мужа, Эллочка взяла деньги из обеденных сумм. До пятнадцатого оставалось десять дней и четыре рубля.

Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель-сундук.

– Мрачный муж пришел, – отчетливо сказала Эллочка.

Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.

– Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья?

– Нет, в самом деле?

– Кр-расота!

– Да. Стулья хорошие.

– Зна-ме-ни-тые!

– Подарил кто-нибудь?

– Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил…

– Эрнестуля! Хамишь!

– Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!

– Подумаешь!..

– Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!

– Шутите!

– Да, да. Вы живете не по средствам…

– Не учите меня жить!

– Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей…

– Взяток не беру… Денег не краду и подделывать их не умею…

Эрнест Павлович замолчал.

– Вот что, – сказал он наконец, – так жить нельзя.

– Хо-хо, – возразила Эллочка, садясь на новый стул.

– Нам надо разойтись.

– Подумаешь!

– Мы не сходимся характерами. Я…

– Ты толстый и красивый парниша.

– Сколько раз я просил не называть меня парнишей!

– Шутите!

– И откуда у тебя этот идиотский жаргон?!

– Не учите меня жить!

– О черт! – крикнул инженер.

– Хамите, Эрнестуля.

– Давай разойдемся мирно.

– Ты мне ничего не докажешь! Этот спор…

– Я побью тебя, как ребенка…

– Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы не могут меня удержать от того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.

– Шутите.

– Мебель мы делим поровну.

– Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как тебе хочется, а я так не могу…

– Знаменито, – сказала Эллочка презрительно.

– А я перееду к Ивану Алексеевичу.

– Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю свою квартиру. Ключ у меня… Только мебели нет.

– Кр-расота!

Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.

– Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра… И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..

Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.

– У тебя вся спина белая, – сказала Эллочка граммофонным голосом.

– До свиданья, Елена.

Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись.

– Поедешь в таксо? Кр-расота.

Инженер лавиной скатился по лестнице.

Вечер Эллочка провела с Фимой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть мировую экономику.

– Кажется, будут носить длинное и широкое, – говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи.

И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой – в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово – гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.

Оживленная беседа затянулась далеко за полночь.

В десять часов утра великий комбинатор вошел в Варсонофьевский переулок. Впереди бежал давешний беспризорный мальчик. Мальчик указал дом.

– Не врешь?

– Что вы, дядя… Вот сюда, в парадное.

Бендер выдал мальчику честно заработанный рубль.

– Прибавить надо, – сказал мальчик по-извозчичьи.

– От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина. До свиданья, дефективный.

Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под каким предлогом он войдет. Для разговоров с дамочками он предпочитал вдохновение.

– Ого? – спросили из-за двери.

– По делу, – ответил Остап.

Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла. На стенах висели кинооткрыточки, куколки и тамбовские гобелены. На этом пестром фоне, от которого рябило в глазах, трудно было заметить маленькую хозяйку комнаты. На ней был халатик, переделанный из толстовки Эрнеста Павловича и отороченный загадочным мехом.

Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.

– Прекрасный мех! – воскликнул он.

– Шутите! – сказала Эллочка нежно. – Это мексиканский тушкан.

– Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!

Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой акварелью и потому похвала утреннего посетителя была ей особенно приятна.

Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана.

– Вы парниша что надо, – заметила Эллочка в результате первых минут знакомства.

– Вас, конечно, удивит ранний визит незнакомого мужчины.

– Но я к вам по одному деликатному делу.

– Шутите.

– Вы вчера были на аукционе и произвели на меня необыкновенное впечатление.

– Хамите!

– Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.

Беседа продолжалась дальше в таком же, дающем в некоторых случаях чудесные плоды, направлении. Но комплименты Остапа раз от разу становились все водянистее и короче. Он заметил, что второго стула в комнате не было. Пришлось нащупывать след исчезнувшего стула. Перемежая свои расспросы цветистой восточной лестью, Остап узнал о событиях прошедшего вечера в Эллочкиной жизни.

«Новое дело, – подумал он, – стулья расползаются, как тараканы».

– Милая девушка, – неожиданно сказал Остап, – продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, я вам дам семь рублей.

– Хамите, парниша, – лукаво сказала Эллочка.

– Хо-хо, – втолковывал Остап.

«С ней нужно действовать на обмен», – решил он.

– Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду – разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.

Эллочка насторожилась.

– У меня как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь.

– Должно быть, знаменито, – заинтересовалась Эллочка.

– Ого! Хо-хо! Давайте обменяемся. Вы мне стул, а я вам ситечко. Хотите?

И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.

Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала:

Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно раскланялся.

В оригинале: Людоедка Эллочка. Из романа «Двенадцать стульев» (1928) Ильи Ильфа (1897 1937) и Евгения Петрова (1903 1942). 22 я глава романа, озаглавленная «Людоедка Эллочка», начинается так: «Словарь Вильяма Шекспира по подсчету исследователей… …

Эллочка-людоедка - эллочка людо едка, эллочки людо едки … Русский орфографический словарь

См. Эллочка людоедка Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. М.: «Локид Пресс». Вадим Серов. 2003 … Словарь крылатых слов и выражений

Бронзовая скульптура Эллочки людоедки, Харьков. Скульптор: Катиб Мамедов Людоедка Эллочка (Эллочка Щукина, Еленочка Щукина, Елена Щукина) персонаж юмористического романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев». Словарь Эллочки людоедки… … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Двенадцать стульев (значения). Двенадцать стульев Zwölf Stühle Жанр комедия Режиссёр Ульрике Оттингер … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Двенадцать стульев (значения). 12 стульев … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Двенадцать стульев (значения). Двенадцать стульев … Википедия

Жанр анимационная комедия Режиссёр Георгий Гитис Продюсер Геворг Нерсисян Армен Манасарян Армен Адилханян … Википедия

Другие фильмы с таким же или схожим названием: см. Двенадцать стульев (фильм). 12 стульев 12 стульев … Википедия

Книги

Двенадцать стульев , Ильф Илья Арнольдович. Этот роман Ильфа и Петрова по сей день пользуется огромным успехом, хотя впервые был опубликован в 1927 году. "Великого комбинатора", "идейного борца за денежные знаки", чертовски…
Двенадцать стульев , Ильф И., Петров Е.. Этот роман Ильфа и Петрова по сей день пользуется огромным успехом, хотя впервые был опубликован в 1927 году. «Великого комбинатора», «идейного борца за денежные знаки», чертовски…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Глава XXIV

Людоедка Эллочка

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчету исследователей, составляет 12.000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо‑Юмбо» составляет 300 слов.

Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

1. Хамите.

2. Хо‑хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

3. Знаменито.

6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча».)

7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)

8. Не учите меня жить.

9. Как ребенка. («Я его бью, как ребенка» - при игре в карты. «Я его срезала, как ребенка» - как видно, в разговоре с ответственным съемщиком.)

10. Кр‑р‑расота!

11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов.)

12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)

13. Поедем в таксо. (Знакомым мужеского пола.)

14. У вас вся спина белая (шутка).

15. Подумаешь!

16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)

17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)

Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над постелью ее мужа - инженера Эрнеста Павловича Щукина (одна - анфас, другая в профиль), - то нетрудно заметить лоб приятной высоты и выпуклости, большие влажные глаза, милейший в Московской губернии носик с легкой курносостью и подбородок с маленьким, нарисованным тушью, пятнышком.

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.

Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе «Электролюстра», для Эллочки были оскорблением. Они никак не могли помочь той грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже четыре года, с тех пор как заняла общественное положение домашней хозяйки - Щукинши, жены Щукина. Борьба велась с полным напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эрнест Павлович брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разводил примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.

Хо‑хо, - воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее существо. Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в такой фразе: «Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я - самая красивая. Такой элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре».

Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выразительное - «хо‑хо».

Это решило все.

Ого! - сказала Эллочка самой себе.

Это значило: «Или я, или она».

Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской. Здесь Эллочка потеряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы в рыжий цвет. Затем удалось подняться еще на одну ступеньку той лестницы, которая приближала Эллочку к сияющему раю, где прогуливаются дочки миллиардеров, не годящиеся домашней хозяйке Щукиной даже в подметки: по рабкредиту была куплена собачья шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку вечернего туалета. Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой чертежной доски, несколько приуныл. Платье, отороченное собакой, нанесло заносчивой Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке были нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего скорняка Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц, умерщвленный в Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу из аргентинского фетра и перешила новый пиджак мужа в модный дамский жилет. Миллиардерша покачнулась, но ее, как видно, спас любвеобильный papa - Вандербильд. Очередной номер журнала мод заключал в себе портреты проклятой соперницы в четырех видах: 1) в черно‑бурых лисах, 2) с бриллиантовой звездой на лбу, 3) в авиационном костюме - высокие лаковые сапожки, тончайшая зеленая куртка испанской кожи и перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумрудами средней величины, и 4) в бальном туалете - каскады драгоценностей и немножко шелку.

Эллочка произвела мобилизацию. Papa‑ Щукин взял ссуду в кассе взаимопомощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое мощное усилие в корне подрезало хозяйство. Приходилось бороться во всех областях жизни. Недавно были получены фотографии мисс в ее новом замке во Флориде. Пришлось и Эллочке обзавестись новой мебелью. Эллочка купила на аукционе два мягких стула. (Удачная покупка! Никак нельзя было пропустить!) Не спросясь мужа, Эллочка взяла деньги из обеденных сумм. До пятнадцатого оставалось десять дней и четыре рубля.

Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель‑сундук.

Мрачный муж пришел, - отчетливо сказала Эллочка.

Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.

Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья?

Нет, в самом деле?

Кр‑расота!

Да. Стулья хорошие.

Зна‑ме‑ни‑тые!

Подарил кто‑нибудь?

Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил:

Эрнестуля! Хамишь!

Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!

Подумаешь!..

Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!

Да, да. Вы живете не по средствам:

Не учите меня жить!

Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей:

Взяток не беру: Денег не краду и подделывать их не умею:

Эрнест Павлович замолчал.

Вот что, - сказал он наконец, - так жить нельзя.

Хо‑хо, - возразила Эллочка, садясь на новый стул.

Нам надо разойтись.

Подумаешь!

Мы не сходимся характерами. Я:

Ты толстый и красивый парниша.

Сколько раз я просил не называть меня парнишей!

И откуда у тебя этот идиотский жаргон?!

Не учите меня жить!

О черт! - крикнул инженер.

Хамите, Эрнестуля.

Давай разойдемся мирно.

Ты мне ничего не докажешь! Этот спор:

Я побью тебя, как ребенка:

Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы не могут меня удержать от того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.

Мебель мы делим поровну.

Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как тебе хочется, а я так не могу:

Знаменито, - сказала Эллочка презрительно.

А я перееду к Ивану Алексеевичу.

Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю свою квартиру. Ключ у меня: Только мебели нет.

Кр‑расота!

Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.

Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра: И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..

Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.

У тебя вся спина белая, - сказала Эллочка граммофонным голосом.

До свиданья, Елена.

Поедешь в таксо? Кр‑расота.

Инженер лавиной скатился по лестнице.

Кажется, будут носить длинное и широкое, - говорила Фима, по‑куриному окуная голову в плечи.

И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой - в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово - гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.

Оживленная беседа затянулась далеко за полночь.

Не врешь?

Что вы, дядя: Вот сюда, в парадное.

Бендер выдал мальчику честно заработанный рубль.

Прибавить надо, - сказал мальчик по‑извозчичьи.

От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина. До свиданья, дефективный.

Ого? - спросили из‑за двери.

По делу, - ответил Остап.

Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.

Прекрасный мех! - воскликнул он.

Шутите! - сказала Эллочка нежно. - Это мексиканский тушкан.

Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!

Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда‑либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана.

Вы парниша что надо, - заметила Эллочка в результате первых минут знакомства.

Вас, конечно, удивит ранний визит незнакомого мужчины.

Но я к вам по одному деликатному делу.

Вы вчера были на аукционе и произвели на меня необыкновенное впечатление.

Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.

«Новое дело, - подумал он, - стулья расползаются, как тараканы».

Милая девушка, - неожиданно сказал Остап, - продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, я вам дам семь рублей.

Хамите, парниша, - лукаво сказала Эллочка.

Хо‑хо, - втолковывал Остап.

«С ней нужно действовать на обмен», - решил он.

Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду - разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно.

Эллочка насторожилась.

- У меня как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь.

Должно быть, знаменито, - заинтересовалась Эллочка.

Ого! Хо‑хо! Давайте обменяемся. Вы мне стул, а я вам ситечко. Хотите?

И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.

Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из‑под консервов на людоеда Мумбо‑Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала:

Глава XXV

Авессалом Владимирович Изнуренков

Для концессионеров началась страдная пора. Остап утверждал, что стулья нужно ковать, пока они горячи. Ипполит Матвеевич был амнистирован, хотя время от времени Остап допрашивал его:

И какого черта я с вами связался? Зачем вы мне, собственно говоря? Поехали бы себе домой, в загс. Там вас покойники ждут, новорожденные. Не мучьте младенцев. Поезжайте.

Но в душе великий комбинатор привязался к одичавшему предводителю. «Без него не так смешно жить», - думал Остап. И он смешливо поглядывал на Воробьянинова, у которого на голове уже пророс серебряный газончик.

В плане работ инициативе Ипполита Матвеевича было отведено порядочное место. Как только тихий бывший студент Иванопуло уходил, Бендер вдалбливал компаньону кратчайшие пути к отысканию сокровищ.

Действовать смело. Никого не расспрашивать. Побольше цинизма. Людям это нравится. Через третьих лиц ничего не предпринимать. Дураков больше нет. Никто для вас не станет таскать бриллианты из чужого кармана. Но и без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.

И тем не менее розыски шли без особенного блеска. Мешали Уголовный кодекс и огромное количество буржуазных предрассудков, сохранившихся у обитателей столицы. Они, например, терпеть не могли ночных визитов через форточку. Приходилось работать только легально.

В комнате студента Иванопуло в день посещения Остапом Эллочки Щукиной появилась мебель. Это был стул, обмененный на чайное ситечко, - третий по счету трофей экспедиции. Давно уже прошло то время, когда охота за бриллиантами вызывала в компаньонах мощные эмоции, когда они рвали стулья когтями и грызли их пружины.

Даже если в стульях ничего нет, - говорил Остап, - считайте, что мы заработали десять тысяч по крайней мере. Каждый вскрытый стул прибавляет нам шансы. Что из того, что в дамочкином стуле ничего нет? Из‑за этого не надо его ломать. Пусть Иванопуло помеблируется. Нам же приятнее.

В тот же день концессионеры выпорхнули из розового домика и разошлись в разные стороны. Ипполиту Матвеевичу был поручен блеющий незнакомец с Садово‑Спасской, дано 25 рублей на расходы, велено в пивные не заходить и без стула не возвращаться. На себя великий комбинатор взял Эллочкиного мужа.

Ипполит Матвеевич пересек город на автобусе № 6. Трясясь на кожаной скамеечке и взлетая под самый лаковый потолок кареты, он думал о том, как узнать фамилию блеющего гражданина, под каким предлогом к нему войти, что сказать первой фразой и как приступить к самой сути.

Высадившись у Красных Ворот, он нашел по записанному Остапом адресу нужный дом и принялся ходить вокруг да около. Войти он не решался. Это была старая, грязная московская гостиница, превращенная в жилтоварищество, укомплектованное, судя по обшарпанному фасаду, злостными неплательщиками. Ипполит Матвеевич долго стоял против подъезда, подходил к нему, затвердил наизусть рукописное объявление с угрозами по адресу злостных неплательщиков и, ничего не надумав, поднялся на второй этаж. В коридор выходили отдельные комнаты. Медленно, словно бы он подходил к классной доске, чтобы доказать не выученную им теорему, Ипполит Матвеевич приблизился к комнате № 41. На дверях висела на одной кнопке, головой вниз, визитная карточка цвета заношенного крахмального воротничка:

«Авессалом Владимирович Изнуренков».

В полном затмении Ипполит Матвеевич забыл постучать и открыл дверь, которая оказалась незапертой, сделал три шага лунатика и очутился посреди комнаты.

Авессалом Владимирович не отвечал. Воробьянинов поднял голову и только теперь увидел, что в комнате никого нет.

По внешнему виду комнаты никак нельзя было определить наклонности ее хозяина. Ясно было лишь то, что он холост и прислуги у него нет. На подоконнике лежала бумажка с колбасными шкурками. Тахта у стены была завалена газетами. На маленькой полочке стояло несколько пыльных книг. Со стен глядели цветные фотографии котов, котиков и кошечек. Посредине комнаты, рядом с грязными, повалившимися на бок ботинками, стоял ореховый стул. На всех предметах меблировки, в том числе и стуле из старгородского особняка, болтались малиновые сургучные печати. Но Ипполит Матвеевич не обратил на это внимания. Он сразу же забыл об уголовном кодексе, о наставлениях Остапа и подскочил к стулу.

В это время газеты на тахте зашевелились. Ипполит Матвеевич испугался. Газеты поползли и свалились с тахты. Из‑под них вышел спокойный котик. Он равнодушно посмотрел на Ипполита Матвеевича и стал умываться, захватывая лапкой ухо, щечку и ус.

Фу, - сказал Ипполит Матвеевич.

И потащил стул к двери. Дверь раскрылась сама. На пороге появился хозяин комнаты - блеющий незнакомец. Он был в пальто, из‑под которого виднелись лиловые кальсоны. В руке он держал брюки.

Об Авессаломе Владимировиче Изнуренкове можно было сказать, что другого такого человека нет во всей республике. Республика ценила его по заслугам. Он приносил ей большую пользу. И за всем тем он оставался неизвестным, хотя в своем искусстве он был таким же мастером, как Шаляпин - в пении, Горький - в литературе, Капабланка - в шахматах, Мельников - в беге на коньках и самый носатый, самый коричневый ассириец, занимающий лучшее место на углу Тверской и Камергерского, - в чистке сапог желтым кремом.

Шаляпин пел. Горький писал большой роман. Капабланка готовился к матчу с Алехиным. Мельников рвал рекорды. Ассириец доводил штиблеты граждан до солнечного блеска. Авессалом Изнуренков - острил.

Он никогда не острил бесцельно, ради красного словца. Он острил по заданиям юмористических журналов. На своих плечах он выносил ответственнейшие кампании. Он снабжал темами для рисунков и фельетонов большинство московских сатирических журналов.

Великие люди острят два раза в жизни. Эти остроты увеличивают их славу и попадают в историю. Изнуренков выпускал не меньше шестидесяти первоклассных острот в месяц, которые с улыбкой повторялись всеми, и все же оставался в неизвестности. Если остротой Изнуренкова подписывался рисунок, то слава доставалась художнику. Имя художника помещали над рисунком. Имени Изнуренкова не было.

Это ужасно! - кричал он. - Невозможно подписаться. Под чем я подпишусь? Под двумя строчками?

И он продолжал с жаром бороться с врагами общества: плохими кооператорами, растратчиками, Чемберленом и бюрократами. Он уязвлял своими остротами подхалимов, управдомов, частников, завов, хулиганов, граждан, не желавших снижать цены, и хозяйственников, отлынивавших от режима экономии.

После выхода журналов в свет остроты произносились с цирковой арены, перепечатывались вечерними газетами без указания источника и преподносились публике с эстрады «авторами‑куплетистами».

Изнуренков умудрялся острить в тех областях, где, казалось, уже ничего смешного нельзя было сказать. Из такой чахлой пустыни, как вздутые накидки на себестоимость, Изнуренков умудрялся выжать около сотни шедевров юмора. Гейне опустил бы руки, если бы ему предложили сказать что‑нибудь смешное и вместе с тем общественно полезное по поводу неправильной тарификации грузов малой скорости; Марк Твен убежал бы от такой темы. Но Изнуренков оставался на своем посту.

Он бегал по редакционным комнатам, натыкаясь на урны для окурков и блея. Через десять минут тема была обработана, обдуман рисунок и приделан заголовок.

Увидев в своей комнате человека, уносящего опечатанный стул, Авессалом Владимирович взмахнул только что выглаженными у портного брюками, подпрыгнул и заклекотал:

Вы с ума сошли! Я протестую! Вы не имеете права! Есть же, наконец, закон! Хотя дуракам он и не писан, но вам, может быть, понаслышке известно, что мебель может стоять еще две недели!.. Я пожалуюсь прокурору!.. Я за‑плачу, наконец!

Ипполит Матвеевич стоял на месте, а Изнуренков сбросил пальто и, не отходя от двери, натянул брюки на свои полные, как у Чичикова, ноги. Изнуренков был толстоват, но лицо имел худое.

Воробьянинов не сомневался, что его сейчас схватят и потащат в милицию. Поэтому он был крайне удивлен, когда хозяин комнаты, справившись со своим туалетом, неожиданно успокоился.

Поймите же, - заговорил хозяин примирительным тоном, - ведь я не могу на это согласиться.

Ипполит Матвеевич на месте хозяина комнаты тоже в конце концов не мог бы согласиться, чтобы у него среди бела дня крали стулья. Но он не знал, что сказать, и поэтому молчал.

Это не я виноват. Виноват сам Музпред. Да, я сознаюсь. Я не платил за прокатное пианино восемь месяцев, но ведь я его не продал, хотя сделать это имел полную возможность. Я поступил честно, а они по‑жульнически. Забрали инструмент, да еще подали в суд и описали мебель. У меня ничего нельзя описать. Эта мебель - орудие производства. И стул тоже орудие производства.

Ипполит Матвеевич начал кое‑что соображать.

Отпустите стул! - завизжал вдруг Авессалом Владимирович. - Слышите? Вы! Бюрократ!

Ипполит Матвеевич покорно отпустил стул и пролепетал:

Простите, недоразумение, служба такая.

Тут Изнуренков страшно развеселился. Он забегал по комнате и запел: «А поутру она вновь улыбалась перед окошком своим, как всегда». Он не знал, что делать со своими руками. Они у него летали. Он начал завязывать галстук и, не довязав, бросил, потом схватил газету и, ничего в ней не прочитав, кинул на пол.

Так вы не возьмете сегодня мебель?.. Хорошо!.. Ах! Ах!

Ипполит Матвеевич, пользуясь благоприятно сложившимися обстоятельствами, двинулся к двери.

Подождите! - крикнул вдруг Изнуренков. - Вы когда‑нибудь видели такого кота? Скажите, он в самом деле пушист до чрезвычайности?

Котик очутился в дрожащих руках Ипполита Матвеевича.

Высокий класс!.. - бормотал Авессалом Владимирович, не зная, что делать с излишком своей энергии. - Ах!.. Ах!..

Он кинулся к окну, всплеснул руками и стал часто и мелко кланяться двум девушкам, глядевшим на него из окна противоположного дома. Он топтался на месте и расточал томные ахи.

Девушки из предместий! Лучший плод!.. Высокий класс!.. Ах!.. А по утру она вновь улыбалась перед окошком своим, как всегда.

Так я пойду, гражданин, - глупо сказал главный директор концессии.

Подождите, подождите! - заволновался вдруг Изнуренков. - Одну минуточку!.. Ах!.. А котик? Правда он пушист до чрезвычайности?.. Подождите!.. Я сейчас!..

Он смущенно порылся во всех карманах, убежал, вернулся, ахнул, выглянул из окна, снова убежал и снова вернулся.

Простите, душечка, - сказал он Воробьянинову, который в продолжение всех этих манипуляций стоял, сложив руки по‑солдатски.

С этими словами он дал предводителю полтинник.

Нет, нет, не отказывайтесь, пожалуйста. Всякий труд должен быть оплачен.

Премного благодарен, - сказал Ипполит Матвеевич, удивляясь своей изворотливости.

Спасибо, дорогой, спасибо, душечка!..

Идя по коридору, Ипполит Матвеевич слышал доносившиеся из комнаты Изнуренкова блеяние, визг, пение и страстные крики.

На улице Воробьянинов вспомнил про Остапа и задрожал от страха.

Эрнест Павлович Щукин бродил по пустой квартире, любезно уступленной ему на лето приятелем, и решал вопрос: принять ванну или не принимать.

Трехкомнатная квартира помещалась под самой крышей девятиэтажного дома. В квартире, кроме письменного стола и воробьяниновского стула, было только трюмо. Солнце отражалось в зеркале и резало глаза. Инженер прилег на письменный стол, но сейчас же вскочил. Все было раскалено.

Пойду умоюсь, - решил он.

Он разделся, остыл, посмотрел на себя в зеркало и пошел в ванную комнату. Прохлада схватила его. Он влез в ванну, облил себя водой из голубой эмалированной кружки и щедро намылился. Он весь покрылся хлопьями пены и стал похож на елочного деда.

Хорошо! - сказал Эрнест Павлович.

Все было хорошо. Стало прохладно. Жены не было. Впереди была полная свобода. Инженер присел и отвернул кран, чтобы смыть мыло. Кран захлебнулся и стал медленно говорить что‑то неразборчивое. Воды не было. Эрнест Павлович засунул скользкий мизинец в отверстие крана. Пролилась тонкая струйка, но больше не было ничего.

Эрнест Павлович поморщился, вышел из ванны, поочередно вынимая ноги, и пошел к кухонному крану, но там тоже ничего не удалось выдоить.

Эрнест Павлович зашлепал в комнаты и остановился перед зеркалом. Пена щипала глаза, спина чесалась, мыльные хлопья падали на паркет. Прислушавшись, не идет ли в ванной вода, Эрнест Павлович решил позвать дворника.

«Пусть хоть он воды принесет, - решил инженер, протирая глаза и медленно закипая, - а то черт знает что такое».

Он выглянул в окно. На самом дне дворовой шахты играли дети.

Дворник! - закричал Эрнест Павлович. - Дворник!

Никто не отозвался.

Тогда Эрнест Павлович вспомнил, что дворник живет в парадном, под лестницей. Он вступил на холодные плитки и, придерживая дверь рукой, свесился вниз. На площадке была только одна квартира, и Эрнест Павлович не боялся, что его могут увидеть в странном наряде из мыльных хлопьев.

Дворник! - крикнул он вниз.

Слово грянуло и с шумом покатилось по ступенькам.

Гу‑гу! - ответила лестница.

Дворник! Дворник!

Гум‑гум! Гум‑гум!

Тут нетерпеливо перебиравший босыми ногами инженер поскользнулся и, чтобы сохранить равновесие, выпустил из руки дверь. Стена задрожала. Дверь прищелкнула медным язычком американского замка и затворилась. Эрнест Павлович, еще не поняв непоправимости случившегося, потянул дверную ручку. Дверь не поддалась. Инженер ошеломленно подергал ее еще несколько раз и прислушался с бьющимся сердцем. Была сумеречная церковная тишина. Сквозь разноцветные стекла высоченного окна еле пробивался свет.

«Положение», - подумал Эрнест Павлович.

Вот сволочь! - сказал он двери.

Внизу, как петарды, стали ухать и взрываться человеческие голоса. Потом, как громкоговоритель, залаяла комнатная собачка. По лестнице толкали вверх детскую колясочку.

Эрнест Павлович трусливо заходил по площадке.

С ума можно сойти!

Ему показалось, что все это слишком дико, чтобы могло случиться на самом деле. Он снова подошел к двери и прислушался. Он услышал какие‑то новые звуки. Сначала ему показалось, что в квартире кто‑то ходит.

«Может быть, кто‑нибудь пришел с черного хода?» - подумал он, хотя знал, что дверь черного хода закрыта и в квартиру никто не может войти.

Однообразный шум продолжался. Инженер задержал дыхание. Тогда он разобрал, что шум этот производит плещущая вода. Она, очевидно, бежала изо всех кранов квартиры. Эрнест Павлович чуть не заревел. Положение было ужасное.

В Москве, в центре города, на площадке девятого этажа стоял взрослый усатый человек с высшим образованием, абсолютно голый и покрытый шевелящейся еще мыльной пеной. Идти ему было некуда. Он скорее согласился бы сесть в тюрьму, чем показаться в таком виде. Оставалось одно - пропадать. Пена лопалась и жгла спину. На руках и на лице она уже застыла, стала похожа на паршу и стягивала кожу, как бритвенный камень.

Так прошло полчаса. Инженер терся об известковые стены, стонал и несколько раз безуспешно пытался выломать дверь. Он стал грязным и страшным.

Щукин решил спуститься вниз к дворнику, чего бы это ему ни стоило.

Нету другого выхода, нету. Только спрятаться у дворника.

Задыхаясь и прикрывшись рукой так, как это делают мужчины, входя в воду, Эрнест Павлович медленно стал красться вдоль перил. Он очутился на площадке между восьмым и девятым этажами.

Его фигура осветилась разноцветными ромбами и квадратами окна. Он стал похож на Арлекина, подслушивающего разговор Коломбины с Паяцем. Он уже повернул в новый пролет лестницы, как вдруг дверной замок нижней квартиры выпалил и из квартиры вышла барышня с балетным чемоданчиком. Не успела барышня сделать шагу, как Эрнест Павлович уже очутился на своей площадке. Он почти оглох от страшных ударов своего сердца.

Только через полчаса инженер оправился и смог предпринять новую вылазку. На этот раз он твердо решил стремительно кинуться вниз и, не обращая внимания ни на что, добежать до заветной дворницкой.

Так он и сделал. Неслышно прыгая через четыре ступеньки и подвывая, член бюро секции инженеров и техников поскакал вниз. На площадке шестого этажа он на секунду остановился. Это его погубило. Снизу кто‑то подымался.

Несносный мальчишка! - послышался женский голос, многократно усиленный лестничным репродуктором. - Сколько раз я ему говорила:

Эрнест Павлович, повинуясь уже не разуму, а инстинкту, как преследуемый собаками кот, взлетел на девятый этаж.

Очутившись на своей загаженной мокрыми следами площадке, он беззвучно заплакал, дергая себя за волосы и конвульсивно раскачиваясь. Кипящие слезы врезались в мыльную корку и прожгли в ней две волнистых параллельных борозды.

Господи! - сказал инженер. - Боже мой! Боже мой!

Жизни не было. А между тем он явственно услышал шум пробежавшего по улице грузовика. Значит, где‑то жили!

Он еще несколько раз побуждал себя спуститься вниз, но не смог - нервы сдали. Он попал в склеп.

Наследили за собой, как свиньи! - услышал он старушечий голос с нижней площадки.

Инженер подбежал к стене и несколько раз боднул ее головой. Самым разумным было бы, конечно, кричать до тех пор, пока кто‑нибудь не придет, и потом сдаться пришедшему в плен. Но Эрнест Павлович совершенно потерял способность соображать и, тяжело дыша, вертелся по площадке.

Эллочка-людоедка была олицетворением теории праздного класса Торстена Веблена, который считал, что главной мотивацией обычных людей при приобретении товаров является подражание элите (праздному классу, который покупает товары ради показухи).

Как и у многих современных женщин, ее бессмысленная жизнь заключалась в изучении модных тенденций и жалких попытках этим тенденциям соответствовать (Эллочка соревновалась с дочкой миллиардера Вандербильта, женой герцога Мальборо). Кстати, этим и воспользовался Остап Бендер, выменяв стул на украденное золотое ситечко.

Эллочка - яркий продукт общества массового потребления, родившаяся, к сожалению, не в свое время. Наверное, это было свое рода трагедией: мечтать о роскошной жизни и жить в СССР 30-х годов.

Духовные ценности, дети и профессиональная самореализация Эллочку не интересовали (она была тунеядкой). Жила она на зарплату мужа и безжалостно тратила ее на "красивую жизнь". Чем она привлекла мужа непонятно. Объяснить ее привлекательность для инженера можно только ее смазливой внешностью.

Кстати, авторы наградили Эллочку прозвищем "людоедка" из-за ее весьма ограниченного словарного запаса, который был в 10 раз меньше чем у людоедов из племени Мумбо-Юмбо и составлял всего 30 слов (а больше "светский" образ жизни Эллочки и не требовал).

Кстати, ее муж, инженер завода "Электролюстра", в конце концов, от нее сбежал, откупившись жильем и половиной зарплаты.

Цитаты

Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.

Словарь Вильяма Шекспира, по подсчёту исследователей, составляет 12000 слов. Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью. Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:

Хамите.
Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
Знаменито.
Мрачный. (По отношению ко всему. Например: «Мрачный Петя пришёл», «Мрачная погода», «Мрачный случай», «Мрачный кот» и т. д.)
Мрак.
Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: «жуткая встреча»).
Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения).
Не учите меня жить.
Как ребёнка. («Я его бью, как ребёнка» - при игре в карты. «Я его срезала, как ребёнка» - как видно, в разговоре с ответственным съёмщиком).
Кр-р-расота!
Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов).
Поедем на извозчике. (Говорится мужу).
Поедем на таксо. (Знакомым мужского пола).
У вас вся спина белая (шутка).
Подумаешь!
Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля).
Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворённость).